итс соу бьютифул айм краин

[Чарльз Бровьер]

22.07.2014 в 00:32

Пишет  oh, captain:

как всё началось
[21.07.2014 20:45:49] Loki: а ты не хочешь вдруг внезапно написать ПРОСТО МИЛЫЙ ФИК ПРО РОУД ТРИП ГДЕ ПРОСТО ДОРОГА СОЛНЦЕ И МАШИНА И ЭТА ПЕСНЯ

я: челлендж аксептед
[я четыре часа спустя: мишн фейлд]

чарльз даже сделала картинку по этому поводу, которая прекрасно суммирует наши отношения и вообще жизнь

в общем
1940 слов
марко/марио
я считаю, что это был хэппи-энд


Вот оно какое, наше лето.

Вообще ничего святого.

Вообще ничего святого.

25 июля 2014.

- Больно? - переспрашивает Марио, кажется, в пятый раз за последний час, когда Марко чересчур резко нажимает больной ногой на педаль тормоза.
- Андре говорил, что мы успеем надоесть друг другу, - ворчит Марко, - но я не думал, что это произойдет ещё в пробке на выезде из Нью-Йорка.

22 июля 2014.

Марко пытается передать миру послание, и оно предельно ясное: оставьте меня в покое. Он принимает выпавшие на его долю минуты жалкой славы (благодаря выходке с футболкой) с должным для случая достоинством, но он не собирается раздувать из этого мыльный пузырь для всеобщей жалости. Не он один остался за бортом этой победы. Ларс тоже должен был поехать на этот чемпионат. Свен, Гомес, Шмелле, Рене - все они были достойны хотя бы того, чтобы их футболку привезли с собой на Маракану.

Он старательно избегает лишних встреч - что непросто, когда добрая половина футбольного мира предпочитает проводить короткие летние часы отдыха на Ибице, как и он. Редко спускается на берег, даже когда яхта стоит у причала. Короткое общение с Романом, подосланном не то сборной, не то клубом, замыкает его только сильнее. Марко рад, безусловно рад его видеть - но он все ещё не готов.

Он просто хочет исчезнуть хотя бы на эти три месяца, чтобы окружающий мир совершенно о нем позабыл; забыл о том, что есть такой человек - Марко Ройс, пока вновь не вернется футболист - Марко Ройс. Марко-футболист, кажется и лучше, и интереснее, и важнее Марко-человека, и Марко плохо представляет, как ему в ближайшее время без него справляться.

Обо всём этом он разговаривает с Марио, потому что Марио его лучший друг, что бы там кто ни говорил. Потому что они понятия не имеют, что такое Марио для него, и потому что Марко не собирается никому об этом рассказывать.

- Поедем, - заключает Марио после короткого молчания, и видимо, за эту дюжину секунд в тишине Марко успел потерять нить их разговора, потому что он, совершенно по-глупому, переспрашивает:
- Чего?
На другом конце трубки Марио беззастенчиво смеется.
- Не "чего", а "куда", - поправляет он его. - Куда хочешь, туда и поедем. Только я и ты.
- Зачем, - продолжает не понимать Марко.
- Потому что я соскучился по Марко Ройсу - человеку. Так куда тебе хочется поехать?

25 июля 2014.

Они проводят в самолете около 11 часов, отвечая на редкие телефонные звонки (нет, Андре, тебе нельзя с нами, ты в машине постоянно болтаешь) и играя в Angry Birds, пока у обоих не остается зарядки ни на планшетах, ни на телефонах. Марио валится на кровать, стоит им только заселиться в гостиницу - незаметно для Марко, у него выработалась привычка засыпать неожиданно и очень крепко; то ли сказывалась усталость после Чемпионата Мира, то ли - иной режим игр и тренировок в Баварии.

Пока Марио спит, Марко успевает послоняться без особой цели по соседним улицам, мешая вечно спешащим жителям Нью-Йорка успеть по всем своим запланированным делам. Он возвращается в сумерках, с коробкой пончиков; бесцеремонно пихает Марио в бок всеми частями тела, устраиваясь рядом с ним на кровати. Марио приоткрывает один глаз и в первый раз за последние пять часов пытается сдвинуться с места; тяжело и смешно сопит, и, кажется, ворчит что-то про то, что Марко со времени их последней встречи успел ещё больше похудеть, так, что теперь в нём оказалось выставленными наружу ещё больше костей.
- Тебя чем-то не устраивают мои кости? - интересуется Марко, пока Марио пытается улечься по-новому, считаясь с отнявшими у него жизненное пространство коленками Ройса. В конце концов, он упирается подбородком в марков локоть, сонно потирает глаза.
- Новая кепка? - замечает, наконец. Марко кивает.
- Купил тут за углом, знаешь, на всякий случай, - поясняет он. Марио коротким, скорым движением цепляет его новый головной убор за козырек и, сорвав его, нахлобучивает себе на макушку. В таком виде он утыкается лицом Марко куда-то в бок.
- Щекотно. Не смей засыпать, слышишь? - Марко легонько стучит по серой плотной ткани пальцами. - Я принёс еду
- Спать, - глухо отрезает Марио, слабо пытаясь столкнуть Ройса со своей кровати. - Спать, спать, спать.
- Ты привёз меня в Америку, чтобы спать? - уточняет Марко. Марио приподнимает голову, внимательно смотрит на него.
- Надеюсь, ты понимаешь, насколько двусмысленно это прозвучало, - замечает, наконец, он, и его улыбка становится шире по мере того, как Марко заливается румянцем, от ладоней до плеч, шеи и щёк.

25 июля 2014.

- Больно? - переспрашивает Марио, и Марко не выдерживает.
- Я тебя сейчас высажу, - цедит он сквозь зубы, и Гётце достаточно хорошо знает его, чтобы понимать, что он абсолютно серьезен. Марко действительно больно, и от этого он злится ещё больше, и разумеется, он не собирается это обсуждать, что бы Марио там себе не думал. Это его травма, это его нога, это только его дело.
- Ты ведёшь себя как ребенок.
Он знает его настолько хорошо, что может без боязни продолжать его провоцировать.
- Марио, отвяжись.
- Давай, может, сразу оговорим, какие темы мы можем затрагивать в разговорах, а каких нам лучше избегать?
- Тогда тем может вообще не остаться, - язвит Марко, и Марио, так же безжалостно, отвечает:
- Верно.

Они добираются до Детройта за девять часов, и если можно вообразить себе более тяжелое лето, Марко явно не хватает на это фантазии. Они не разговаривают, и это как вновь оказаться в гипсе, на этот раз с головы до ног, при этом иметь возможность двигаться, думать и дышать - но какой от этого прок, если при этом остаешься в совершенном одиночестве?

Марио сменяет его за рулём на последнюю треть дороги. В поисках гостиницы они плутают по безжизненным центральным улицам, словно в назидание за проявления его, Марко, упрямого характера.

Всё однажды подходит к концу: дружбы, карьеры, расцветы городов и человеческие жизни. И какой же тогда смысл строить всё это, если постоянно пребываешь в ожидании конца?

26 июля 2014.

Детройт не представляет из себя ничего существенного. Этот город - воспоминание о том, что когда-то было, представление о том, что могло бы быть; злая ирония - над Марио и над ним самим.
Детройт выбрал он, и следующий город выбирает Марио.
- Новый Орлеан, - говорит Марио, когда Марко поднимает этот вопрос за завтраком. Они проводят ночь в разных номерах, - так хотел Марио - но с утра вновь разговаривают, словно вчерашнего дня никогда не случалось. Это давно стало правилом - вычеркивать из постепенного развития их дружбы то, что доставляло им обоим особое неудобство.
- Ты в курсе, что Марди Гра уже прошёл? - натянуто шутит Марко. Марио, конечно, знает, и Марко не остается ничего, кроме как согласиться и, в свою очередь, предложить оставить машину, сменив её на более удобный и быстрый самолёт.
- Нет, - отказывается Марио решительно, словно он ожидал подобного предложения. - Это путешествие, а не осмотр достопримечательностей. Поедем на машине.

После завтрака они проводят несколько часов в Детройтском институте искусств: бесцельно и бессистемно шатаются по залам, отдельно друг от друга; фотографируют картины, за которые цепляется глаз, и посылают друг другу сообщениями. Они сталкиваются у Падающей ракеты*; касаясь друг друга плечами, просиживают напротив неё десять, затем двадцать минут, прямо на полу, неудобно скрестив ноги. Марко на самом деле ничего не понимает в искусстве, но если бы можно было выбирать минуту, в которой хотелось бы провести всю оставшуюся жизнь, он остался бы здесь и сейчас, перед этой картиной, с Марио по его правую руку, сосредоточенно-сощуренным, словно ему вот-вот откроется какая-то важная истина. Прежде, чем Марко успевает открыть рот, он предваряет его слова собственным резким:
- Оставь свои извинения при себе, Ройс, и не мешай мне получать удовольствие. Ты знаешь, что коллекцию могут скоро пустить с молотка, потому что у города недостаточно средств содержать экспозицию?
- Может, тебе вложиться в музей? - предлагает Марко, и Марио рассеянно пожимает плечами.
- У меня всё ещё впереди, - наконец, решает он и поднимается, протягивая Марко руку.

Им приходится заночевать в мотеле, потому что даже вдвоем вести машину пятнадцать часов подряд - задача чересчур утомительная, чтобы тратить на неё лишние силы. Марко не покидает жутковатое ощущение - за что не в последнюю очередь следовало бы поблагодарить Матса, однажды уговорившего их посмотреть всем вместе «Психо». От наименее ожидаемого им звонка Хуммельса спасает шестичасовая разница во времени - в Дортмунде ещё нет и пяти часов утра.

- Насколько ты зол?
Они лежат на соседних кроватях, с распахнутым окном - в Кентукки и ночью температура редко опускается ниже тридцати градусов. Марко сосредоточенно трёт не забитое запястье - верный признак того, что очень скоро ему понадобится новая татуировка. Марио это не нравится - видимо, поэтому он заводит разговор о вещах ещё более неприятных.
- Сильно? - переспрашивает Марио, когда Ройс ему не отвечает.
Он задает этот вопрос не для того, чтобы посочувствовать ему. Не для того, чтобы сказать, как он его понимает. Он развязывает этот разговор, будто тот на самом деле ничего не значит; перебрасывает Марко, словно мячик, необходимость заговорить; возможность выговориться.
И Марко понимает, как он на самом деле зол. На себя и на все жизненные обстоятельства; на футбольных богов и всемирную несправедливость, если такие понятия вообще существуют; на людей, за которых он одновременно невероятно сильно, жгуче, искренне рад; на Марио, - за Кубок Мира и за Баварию, за его сочувствие и его жестокость - и снова на самого себя. Он зол, и это отравляет ему жизнь.
- Ты мой лучший друг, - говорит он, потому что Марио не заслужил нести на себе его усталость и боль. - Я так горжусь тобой. Если бы я мог отдать все деньги мира, всё свое здоровье, всё, что у меня есть - я бы попросил, чтобы это был ты.
- Так это был ты, - устало и тепло отшучивается Марио. - А я-то думал - мои удивительные футбольные способности наконец-то дали о себе знать.
- Нет, это я, - настаивает Марко, улыбаясь в темноту. - Только никому об этом не рассказывай. Потому что это особая магия.
- Спи, особая магия, - просит Марио. - И свое здоровье оставь, пожалуйста, при себе.
Оно бы всё равно стоило того, думает Марко, засыпая. Чем бы ни пришлось пожертвовать, оно бы стоило того.

27 июля 2014.

- Ты знал, что Новый Орлеан - один из десяти самых посещаемых городов Америки? - вычитывает Марио строчку из путеводителя, который им вручила администратор в холле отеля. Они приезжают в город в разгар дня, и за вечер успевают прогуляться по французскому кварталу, прокатиться на трамвае по Авеню Святого Чарльза и, наконец, занять места в дальнем ряду на палубе речного пароходика, курсирующего вдоль береговой линии города. На Миссисипи невозможно не чувствовать себя героями Марка Твена; Марио, разумеется, Том - безоговорочно главный двигатель этой истории; Марко по молчаливому - и, кажется, данному уже давно - согласию берёт на себя роль Гекльберри.
- Это удивительно, - продолжает разговаривать словно с самим собой Марио. - Многие бы просто бросили город после всего, что здесь произошло. И, тем не менее, он живёт, и люди в нём живут, радуются, влюбляются.
- Почему ты выбрал Новый Орлеан? - спрашивает Марко, и Марио поворачивается к нему слишком резко, щурится, недовольный, что Марко заговорил об этом вслух.
- А почему ты выбрал Детройт? - парирует он, и Марко до дрожи вдруг ощущает, насколько они на самом деле близки; насколько глубоко Марио залез к нему в голову. Марко не знает, сможет ли он когда-нибудь избавиться от этого ощущения нахождения рядом с настолько понимающим его человеком, не знает, хочет ли он от него избавляться.
- Только не вздумай признаваться мне в любви, - предупреждает его Марио, и Ройс криво ухмыляется в ответ.
- Хотел приберечь этот момент для Сан-Франциско.
- Золотые ворота.
- Романтика.
- Мне нужно вернуться в Германию, - обрывает Марио. - Подготовка к сезону. Суперкубок, помнишь?
- Нам с тобой вместе играть в финалах не удаётся.
- Не смей, - не то просит, не то приказывает Марио, и Марко берёт его за руку, и не отпускает, пока они не сходят на берег.

@темы: lonely loner inc.